Она не верила в то, что ей не суждено нежить изящные ножки в бархатных тапочках и кушать со старинного, червлёного серебра, сервиза заморских кушаний. Избалованным принцессам, даже если для каждого папы его дочь принцесса, положено всё самое сладкое, самое лучшее и пушистое. Мимозой растет такое чудо, сокрытое от косых взглядов и страшных истин, порой таящих в себе огромные разочарования современности. Никто не объяснил ей, что бывают и обратные стороны роскоши и благосостояния. Конечно, она думала, что злато родилось вместе с ней и никуда не денется. О, детская наивность!
Когда привычная обстановка сменилась, причем в худшую сторону, конечно же мимоза начала увядать без должного ухода. Она жаловалась, обижалась, избегала встреч с друзьями, частенько просто сидела на берегу быстротечной речки и роняла горькие слезы на мелкие камушки. А ведь друзей у нее не осталось, да. Как часто такое бывает в жизни: как только ты теряешь свой статус, положение, то друзей у тебя сразу становиться намного меньше, а иногда вообще исчезают.
А когда ее тело наклонилось над пропастью то она невольно задрожала. Острые обрыва могли остановить ее побег из жизни и оставить ее тело на себе. Как бы она не хотела бы кончить это абсолютно не нравящиеся ей представление, но ей было до боли страшно представить свое тело, разбитое об неотесанные скалистые выступы, отчего она попятилась, жмуря глаза и глотая ртом воздух. Она не могла вот так просто бросить жизнь на волю судьбе, но очень хотела. Смысл жить, если ей в этом мире не рады, ее изящные ножки носят не тапочки, а резиновые шлепки, а на голове нет того сногсшибательного берета? Но это же глупо! – заметите вы. Но для нее, для Белоснежки, привыкшей только к самому лучшему и красивому, такие потери были невероятными и жестокими.
Прыжок отделил ее от дома и всех неприятностей, которые она себе навыдумывала и преувеличила. Тело летело вниз, подобно легкой птице, которую подбили из ружья в небе. Она чувствовала как немеют руки, как ощущение полета дарует эйфорию, от которой хотелось никогда не отдаляться, как становилось все холоднее, как тело касается земли… Она не чувствовала больше себя, землю, мысли, эмоции. Смерть никогда не давала ощутить ее вкус.
Сколько она пролежала, конечно же, никто не знает, кроме того кто нашел ее лежащей между двумя бревнами. К ее удивлению, спустя н-ное количество времени, она начала чувствовать глаза. Зрачки повертелись под прикрытыми веками, и теплая волна ощущений пробежала по всему телу, активируя все нервы, мышцы и вены. Жизнь забурлила в девушке и та глубоко вздохнула. Вдох, выдох, но привычного желания дышать не возникло. Скорее по привычке, она сделала еще один вдох и со свистом выпустила его, с удивлением осознав, что дышать необходимости нет. Ее рука прикоснулась к шее, которая словно наливалась свинцом. На ровной, белоснежной коже почувствовались две маленькие дырочки. Элизабет резко села и ощутила огромный прилив энергии, отчего забыла даже о ране на шее. Тело словно закипело, заломило, а глаза зажгло так, что она зажмурилась, прикрыв руками лицо.
«Ну что? Добро утро, барышня. Я Виктория, будем знакомы.»-послышалось Эванс и она судорожно схватила себя за голову. Жизнь ее только начиналась.